— Ваша просьба меня весьма удивила, — наконец медленно протянул он, тщательно взвешивая каждое слово. — Но, возможно, я должен горячо благодарить вас за желание остаться в монастыре. Это, бесспорно, наилучшее решение всех проблем. Шанае надо изучать нардокский. Но куда важнее для нее научиться справляться со своим даром. Пожалуй, только вы можете стать для нее идеальной наставницей в этом вопросе. Так что будьте уверены: я сделаю все, чтобы ваше желание осуществилось.
— Остался самый важный вопрос, — опять влез без спроса Варон, по всей видимости, утомившись от неторопливых рассуждений принца вслух. — Как нам объяснить смерть Серафии? Священный Трибунал потребует полного отчета по этому делу.
— В таком случае у вас есть лишь одно решение: найдите убийцу. Или замену ему. — Кирион жестокосердно пожал плечами.
— Вы предлагаете обвинить в столь жутком злодеянии невиновного человека? — возмущенно воскликнула Хадайша. — Нет, ни за какие деньги!
Кирион раздраженно стукнул подушечками пальцами по столу, но уже через миг расплылся в безмятежной улыбке.
— Не переживайте, — спокойно сказал он. — Что-то мне подсказывает, что эта проблема разрешится сама в ближайшее время.
— Что вы задумали? — резко спросила дознавательница. — Желаете отправить невинного на костер?
— Уверяю вас, до костра дело не дойдет. — Кирион прищелкнул пальцами, и воздух в комнате засеребрился, медленно мутнея и закрывая прокол между пространствами. Кристалл напоследок ослепительно вспыхнул всеми оттенками красного — и связь окончательно оборвалась.
— Верно говорят, что принц Нардока — тяжелый собеседник, — прошипел Варон, убедившись, что теперь его нелицеприятные слова не выйдут за пределы комнаты. Обернулся к Хадайше, видимо, ожидая от нее поддержки за недавнее унижение. — Нет, ну ты слышала? Особы королевской крови, значит, имеют право судить даже людей, принадлежащих храмам!
— Смею напомнить, что ты согласился с его утверждением, — дознавательница слабо улыбнулась. — За золото.
— Нет, мне просто стало жаль девчонку. — Варон лицемерно рассмеялся. — Дитя не ведает, что творит. И потом, если она понесет заслуженное наказание, то это весьма негативно скажется на отношениях между Нардоком и Дахаром, а мы только недавно отошли от опасной грани войны. Лучше худой мир, чем добрая ссора. Будем считать, что смерть Серафии послужила благому делу.
Хадайша опустила голову, лишь крепче сжав губы. Она прекрасно знала характер своего приятеля и его меркантильность. Но сейчас алчность инквизитора неожиданно разозлила женщину. Неужели так необходимо было разыгрывать перед ней спектакль? Признал бы честно, что деньги заставляют на многие вещи взглянуть по-другому и отказаться от прежних убеждений в угоду тому, кто платит.
— Но ты меня удивила, — продолжил Варон, искоса покалывая дознавательницу острыми стилетами глаз. Подошел к столу и без спросу хлебнул прямо из бутылки, утер губы рукавом рясы, после чего поинтересовался: — С какой стати ты вздумала превратиться в достопочтимую матушку-настоятельницу? Я всегда считал, что оседлая жизнь не для тебя. А как же Малыш и его любовь к перемене мест? Не сойдешь с ума, вынужденная каждый день заниматься одним и тем же?
— Не сойду, — несколько грубовато ответила ему Хадайша. Варон удивленно вскинул брови. Видимо, затаенная злость в голосе подруги неприятно резанула его слух. Дознавательница несколько раз глубоко вздохнула и продолжила спокойнее: — Варон, я уже давно не девочка и, увы, не молодею. Мои кости все чаще ломит от долгих поездок в седле. Каждый вылет Малыша стоит мне все больше сил. Что скрывать, я устала. Устала от постоянных интриг в совете храмов. Устала от необходимости быть карающим орудием инквизиции. В конце концов, я же изначально была целительницей, а теперь вынуждена убивать. Неужели я не заслужила хоть капельки покоя на склоне лет?
— Но тебе ведь нравилась подобная жизнь, — упрямо возразил Варон. — Не понимаю, откуда такое решение? Неужели на тебя так повлиял разговор с принцессой?
Хадайша пожала плечами. Посмотрела в дальний угол комнаты на расплывшегося пятном сумрака Дымка, который все это время провел, лежа на полу и внимая разговору. Щенок не шевелился, лишь изредка прядал ушами, прислушиваясь то к Кириону, то к инквизиторам. Дознавательница понимала, что Шаная уже в курсе всего произошедшего здесь. Интересно, как она отнесется к желанию Хадайши остаться в монастыре в качестве ее новой наставницы?
— Ты не прав, — мягко проговорила женщина. — Я уже давно задумывалась о подобном. Но боялась, что Священный Трибунал не примет мою, так сказать, отставку. Ты же в курсе, что я считаюсь одной из лучших дознавательниц. Плюс моя давняя связь с тенями. Меня бы побоялись оставить без постоянного присмотра. Но я надеюсь, что у Кириона хватит рычагов давления. Отец Дайтон, который сейчас возглавляет совет храмов, почему-то опасается его. И я надеюсь, очень надеюсь, что он отпустит меня. Другого такого шанса у меня не будет.
— Жаль, — печально обронил Варон. — Все эти годы мы были неплохой парой.
— Найдешь себе другую спутницу, — попыталась утешить его Хадайша.
— В моем возрасте очень тяжело привыкаешь к новым людям. — Пожилой инквизитор с сожалением вздохнул. — Впрочем… Возможно, пора и мне на покой. Меня-то Священный Трибунал отпустит без проблем. Найду себе небольшую деревеньку где-нибудь на южной границе с Ритонией. Говорят, нравы там намного свободнее, чем здесь. Селянки прекрасны и часто позволяют себе лишний бокал с дурманящим вином из молодого винограда, после чего куда благосклоннее смотрят на мужчин.