Фарий склонил голову, соглашаясь со своим господином и больше не рискуя вступать с ним в споры.
— А теперь — прочь! — Кирион устало опустился в кресло и оперся локтями на стол. — У меня сегодня еще очень много работы. И переговоры со Священным Трибуналом — лишь маленькая толика ее.
Маг поклонился и направился к двери. Однако на самом пороге его настиг запоздалый окрик принца:
— Не беспокойся о моем брате, Фарий! Я клянусь, что если настоятельницу действительно убила Шаная, то не буду препятствовать расследованию инквизиции. Напротив, сделаю все, чтобы она ответила за свое преступление. Ты мне веришь?
Секунда томительного молчания, другая. Казалось, будто ответа так и не последует. И когда Кирион уже не ждал его услышать, Фарий тихо обронил:
— Да, верю.
Нинель расчесывала Шанае волосы. Тяжелые длинные пряди отливали синеватыми бликами в солнечных лучах, падающих из окна. Девочка смирно сидела на полу перед ее креслом, занятая какими-то своими мыслями.
Воспитательница тяжело вздохнула. Им так и не позволили выйти из комнаты, оставив под строгой охраной. Еду им приносили прямо сюда, а после трапезы сразу же убирали пустые тарелки и столовые приборы, словно предполагая, что они могут их использовать в качестве оружия. Смешно! Старая женщина и ребенок против хорошо вооруженных мужчин, всю свою жизнь посвятивших сражениям! Но, похоже, Залин действительно опасался их. По крайней мере, он присутствовал каждый раз, когда стражники заходили в комнату. Сам, правда, не пересекал порога. Стоял в коридоре и на достаточном расстоянии наблюдал за ними. Точнее, за Шанаей. И сжимал пальцы на рукояти меча каждый раз, когда девочка поворачивалась в его сторону.
Нинель печально покачала головой. Она не понимала причин подобной ненависти. Пыталась еще раз переговорить с мужчиной, но тот проигнорировал ее попытки, все внимание сосредоточив только на слежке за принцессой. Почему? Чем ему так досадила Шаная? Одни вопросы без ответов. Видимо, королева Ханна хорошо заплатила ему за устранение падчерицы.
— О чем ты думаешь? — негромко спросила ее Шаная, когда Нинель в очередной раз горько вздохнула, молчаливо жалуясь на судьбу и свою неспособность защитить воспитанницу.
— Да так, ни о чем. — Старая женщина вздрогнула, выходя из состояния странного оцепенения. Еще раз пропустила шелк волос Шанаи сквозь пальцы и принялась заплетать ей косу.
— Неправда, — ласково возразила девочка. — Тебя что-то очень сильно тревожит. Это из-за смерти Серафии?
— Да, — нехотя призналась Нинель. — Залин вбил себе в голову, что ты каким-то образом к этому причастна. И вызвал в монастырь инквизитора для расследования.
— И что? — Шаная нахмурилась, будто не понимая, куда клонит женщина. — Разве мне стоит этого бояться? Я ведь всю ночь была с тобой.
Нинель печально улыбнулась. Наивное дитя! И ведь не объяснишь ей, что в этом мире не все так просто. Священный Трибунал в последнее время набирает все больше и больше власти. Ему не хватает самой малости, чтобы начать диктовать условия Харию. И Шаная вполне может стать той крохотной песчинкой, которая окончательно склонит чаши весов в сторону совета храмов. Кроме того, Нинель была уверена, что в этом деле не обошлось и без влияния Ханны. А значит, принцесса практически обречена. Харий не успеет прийти к ней на помощь, защитить, как защищал все прошедшие годы. Да, конечно, можно утешать себя, что он страшно отомстит за дочь, но легче от этого не становится.
— Тебе ничего не стоит бояться. — Нинель наклонилась и поцеловала свою воспитанницу в лоб. — Никто не посмеет причинить тебе вреда. Я не позволю им обидеть тебя!
Как воспитательница ни старалась, но в ее голосе все же скользнул плохо скрытый страх за принцессу. Она в тысячный, наверное, раз за сегодняшний день вздохнула и прижала Шанаю к себе, словно стараясь руками отгородить от всего мира. Девочка уткнулась носом в ее плечо и замерла так. Она не спала всю прошлую ночь, мучительно пытаясь придумать выход из положения, в которое угодила по собственной же глупости. Тени преподали ей весьма жестокий урок. Они могли бы предостеречь ее от разговора с Залином той ночью в лесу, но предпочли наблюдать со стороны. И расплата за минутную слабость не замедлила последовать. Подумать только, стоило ей тогда придержать язык за зубами, стоило только промолчать, наслаждаясь зрелищем боя в отблесках костра, как ничего этого бы не случилось. Никто бы даже не подумал о том, что она может быть как-нибудь связана со смертью Серафии. А теперь…
— Что же делать? — тихо прошептала Шаная. Выбралась из объятий воспитательницы и села на подлокотник кресла, думая только об одном: как выбраться из ловушки.
На самом деле возможностей у нее было даже больше чем достаточно, но ни одна из них ее не устраивала. Тени настаивали на устранении Залина, однако Шаная не хотела идти на столь радикальные меры. Она не любила причинять боль людям. Матушка Серафия заслужила смерть. Более того, принцесса не считала себя виновной в ее гибели. Она лишь привела к настоятельнице двух девочек, которых та убила. И отошла в сторону, позволяя свершиться правосудию. Это точно не сработает с Залином. Тени требуют, чтобы Шаная сама разобралась с ним, но это было для нее неприемлемо. Ведь если разобраться, то в чем виноват мужчина? В том, что слишком хорошо выполняет свой долг? Или в глупости принцессы, позволившей себе излишнюю откровенность при разговоре с ним? Тогда логичнее наказать себя, чем убивать ни в чем не повинного стражника.